17 февраля состоится заседание президиума Всероссийской федерации лёгкой атлетики, на которой бессменный с 1992 года президент этой организации Валентин Балахничёв может подать в отставку. Балахничёву не впервые принимать твёрдые решения и нести за них ответственность. Он поднимал команду легкоатлетов из РСФСР, в эпоху глубокого безденежья 90-х воссоздавал лёгкую атлетику в стране. В тот момент, когда Валентин Васильевич давал «Чемпионату» своё, по всей видимости, последнее большое интервью в должности президента ВФЛА, он уже точно знал, что будет делать. И был уверен, что от тоски не умрёт.
«К нам применяют двойные стандарты»
- Давайте начнём с самого главного, Валентин Васильевич. Создаётся впечатление, что всю информацию о россиянах, пойманных на допинге, копили очень долго, но осознанно выбросили в один момент. Почему это произошло?
- Ответ один: потому что международные антидопинговые структуры больше не могли наблюдать за нашим нежеланием принимать жёсткие решения по своим спортсменам. Мы пытались выкручиваться, пытались искать выходы из положения, но поняли, что должны смириться с тем, что претензии серьёзные, что злоупотребления доказаны, поэтому и передали все дела в РУСАДА - пусть независимые органы решают вопросы по-своему.
- А что, был вариант выкрутиться из этой ситуации?
- Нет, как показала жизнь, вариантов не было. Были иллюзии, с которыми мы жили. Но в современном мире, особенно в этой сфере, так не прожить. Иллюзии бывают у наших коллег. Например, два спортсмена из Великобритании, пойманные на стероидах, сообщили, что получили их в пищевых добавках, и вместо четырёхлетней дисквалификации им дали 4 и 6 месяцев. Такие вещи говорят о двойных стандартах. Понимаете, у сборной России человек 90 входит в тестовый пул и ежедневно проверяется, а у Великобритании или Германии - 8−9 человек. Это двойные стандарты, которые к нам сейчас применяют.
- Двойные стандарты применяют по нашей слабости?
- Я всё-таки обладаю авторитетом и постоянно задаю этот вопрос, так мне отвечают: «Мы применяем, потому что у вас были огрехи раньше, поэтому вам уделяется повышенное внимание». Второе - они говорят, что у нас, оказывается, большинство спортсменов входит в тридцатку сильнейших. На самом деле здесь есть мотивы это делать, есть повод - большое число россиян входят в списки сильнейших, поэтому и тестируют больше людей. Но, конечно же, меня удивляет такая разница. Вот Кения и мы являемся лидерами, пожалуйста, цифры контроля по линии ВАДА: Кения - 65 человек, Россия - 63, Франция - 10, Германия - 9, Великобритания - 8. Столько же, сколько и Чехия.
- В своё время вы предотвратили очень большой допинговый скандал, сняв с поста главного тренера сборной, авторитет которого был необъятным - Валерия Куличенко. Почему до сих пор не меньший скандал остался непредотвращённым? Почему Чёгин все ещё работает, а Маслакова сняли?
- Валерий Георгиевич Куличенко сам признался в том, что он давал запрещённые препараты, заявил об этом в СМИ. И в этой ситуации оставлять его на посту не было возможности. В отношении Виктора Михайловича Чёгина могу сказать, что его дело находится в РУСАДА. Я с большим уважением относился к нему, да и, наверное, отношусь и сейчас, потому что мне трудно менять отношение к человеку, который находится в тяжёлом положении, но решение по нему примут в РУСАДА. Мы передали им все дела, необходимые для расследования.
- Так почему ушёл Маслаков?
- Я сказал ему, что мы должны совершить этот поступок. «Ты должен уйти, потому что несёшь ответственность за сборную, хотя и не являешься виноватым в том, что принимали спортсмены. Следующим за тобой пойду я, поэтому не волнуйся, мы будем вместе». Сейчас мы оба объявили об отставке, Валентин Михайлович переведён на должность старшего тренера по спринту в сборной России. В этой должности, собственно говоря, он работал до 2007 года, когда стал главным тренером.
«Олигархи в ВФЛА? Популярность лёгкой атлетики невысока»
- Давайте тогда вернёмся назад, чтобы понять, с чего начиналась российская лёгкая атлетика в новейшие времена
- С анархии. Со времён отсутствия власти в спорте и отсутствия финансирования, когда каждая федерация строила себя по собственному разумению и работала по собственному пониманию, что иногда приводило к колоссальным трагическим последствиям. Именно тогда мне предложили возглавить нашу федерацию, а я в то время был главным тренером сборной команды РСФСР по лёгкой атлетике, и меня вполне устраивала моя позиция. У меня были неплохие ученики, так что я отказывался, долго отказывался. Ветераны во главе с Владимиром Ивановичем Ковалем настояли на моём назначении, и я принял новый пост, хотя понимал, что это организационная и административная работа. И навыка у меня нужного нет, а в этой сфере деятельности - особенно. Но я думал, что смогу опереться на своё знание тренерского труда и сформировать федерацию как организацию, которая будет отвечать за подготовку национальной команды.
- Кто вам помогал?
- Мы с Олимпийским комитетом смогли объединить ресурсы, а ОКР, который возглавил Виталий Смирнов, привлёк очень важного для нас спонсора. И ещё был один главный момент: мы прекрасно поняли, что в этой ситуации надо опереться на регионы, искать контакты с ними, использовать их ресурсы и их возможности. Действительно, в последующие 10 лет, до восстановления министерства спорта, мы никаких средств от государства не получали, но как-то жили.
- Никогда не жалели о выборе? Зачем вам эта административная должность, что она дала доктору педагогических наук?
- В то время как раз такой доктор был никому не нужен. По крайней мере, точно в меньшей степени, чем руководители. Мне вообще эта работа нравилась, честно говорю. Я человек глубоко ответственный, для меня каждый день начинался с того, что я должен что-то сделать, чем-то помочь организации. И не всегда, конечно, это выражалось в том, что я кого-то хвалил, благодарил или возвышал, были и конфликты. Но эта каждодневная работа затянула на 25 лет.
- В начале 90-х почти все российские команды на чемпионаты мира ездили на автобусах, денег не было никаких. Как вы выворачивались в этой ситуации, как решали проблемы?
- Во-первых, надо сказать, что в то время были очень правильно сформированы отношения между Международной федерацией лёгкой атлетики и европейской ассоциацией. Я говорю о Примо Небиоло, человеке, который создал современную легкую атлетику. С 1981 года он возглавлял международную федерацию. Именно он, когда мы в 1993 году стали разными национальными федерациями, пригласил нас в штаб-квартиру и рассказал о помощи, какую Международная федерация лёгкой атлетики будет оказывать нам, а потом выделил гранты в размере 15 тысяч долларов на административную деятельность федерации. Это были значительные деньги, с их помощью мы могли как минимум платить зарплаты сотрудникам и выполнять свои уставные обязанности. Они брали на себя расходы, связанные с проездом, не всей команды, но по меньшей мере половины спортсменов. Помощь была оказана значительная, Примо попросту сохранил лёгкую атлетику на постсоветском пространстве во всех бывших республиках СССР.
- 15 тысяч долларов - небольшая сумма, учитывая, что должны проходить сборы, на сборах надо кушать, а ещё лечиться и восстанавливаться
- Немного не так. Во-первых, я сказал, что наша политика - двигаться вместе с Олимпийским комитетом. Мы получали дополнительные средства от спонсорского контракта. Второе - мы сделали опору на поиск и поддержку субъектов РФ, финансирование лёгкой атлетики субъекта РФ. Мы изменили календарь, сделали его командным, что обязывало субъекты направлять лучших спортсменов, ввели принцип федеральных спортивных легкоатлетических округов, чтобы команды в некоторых видах лёгкой атлетики были представлены не только субъектами РФ, но и федеральными округами. Спартакиады у школьников до сих пор проводятся. В общем, мы старались аккумулировать средства из разных источников.
- Почему вы всегда опирались на государство? 90 процентов федераций сумели найти себе олигархов и жили, в общем-то, процветая
- Во-первых, популярность лёгкой атлетики невысока.
- Разве? У большинства видов спорта она ещё ниже
- Во-первых, я никогда не был хорошим коммерсантом, да и желания торговать своим постом не было. Во-вторых, у нас были какие-то стартовые средства, помощь международной федерации, интерес спортсменов и традиции лёгкой атлетики в РФ. Многое из того, что я сделал, оказалось оправданным. И да, я сразу же хочу извиниться, что говорю о себе в единственном числе - на самом деле я имею в виду всю нашу организацию.
- Что такое ВФЛА сейчас?
- Получилось так, что в силу нашего развития, моего развития, авторитет федерации очень вырос, и мы выполняем множество функций, не свойственных общественной организации. Можно сказать - занимаем промежуточное положение между общественно-государственной и государственно-общественной организацией. Сейчас настал период, когда российский спорт нуждается в перестройке и перезагрузке. Есть центр спортивной подготовки, где на ставках находятся все тренеры и администраторы сборной, так почему этот центр не может стать центром подготовки, а не клиринг-центром, который только финансирует мероприятия? В этой ситуации федерация может заняться развитием лёгкой атлетики в стране, проведением чемпионатов России, оздоровительными программами и так далее. Подготовка сборной должна полностью перейти в ведение Центра спортивной подготовки, он должен отвечать в том числе и за антидопинг. Нужна перезагрузка, потому что дальше у нас спорт будет развиваться в постоянном конфликте между государственными интересами и нашими возможностями общественной организации.
«Олимпиаду в Сочи сделал Путин»
- Как к вам относились в Международной федерации лёгкой атлетики?
- Мне повезло, что я знал английский язык. Благодаря ему всего лишь за один год сумел вписаться в состав, стать своим в международной легкоатлетической семье.
- А насколько легко они вас принимали?
- Поначалу они как бы принимали меня, скорее всего, из жалости. Думали, что Россия развалится так же, как развалился СССР. Потом увидели, что за нами есть потенциал, есть авторитет - всё-таки великая страна, 140 миллионов человек. Но когда поняли, что спортивная ситуация начала меняться не в их пользу, сразу же стали относиться ко мне намного прохладнее. Меня это совершенно не волновало.
- А как в таком случае находить общий язык?
- Дело в том, что спортивная дипломатия, как и любая другая дипломатия, работает не с помощью назначения на какую-то высокую должность человека, которого во всём мире должны воспринимать как доброго друга. Не нужно забывать о том, сколько лет я проработал, прежде чем в 2007 году был избран членом совета ИААФ.
- Что нужно было сделать, чтобы заполучить чемпионат мира 2013 года в Россию?
- Это огромная была работа. Тяжёлая. Главное - мы смогли убедить президента ИААФ Ламина Диака, а потом победили Брисбен. Действительно победили, это была не просто передача права на проведение чемпионата мира, это была настоящая победа.
- Другая большая победа России - право проведения Олимпиады. Какое участие в ней приняли вы?
- В гватемальском решении? Я пытался лоббировать интересы, используя свои связи в лёгкой атлетике. Всё было честно, на уровне общения, люди на самом деле проявляли симпатию к России. Главный человек, который сделал это дело и решил вопрос, Владимир Путин. Если бы он не приехал в Гватемалу на сессию МОК, решение могло быть принято не в нашу пользу. Однозначно. Он встречался с президентами ведущих видов спорта, встречался со всеми членами МОК. На 99% процентов Олимпиада в Сочи - его заслуга. Мы лишь рядовые бойцы, которые сыграли свои мелкие роли, постоянно поддерживали симпатию к российскому спорту, к олимпийскому движению и помогли получить голоса своих друзей.
«20 лет на сборах. Я много чего упустил»
- Вы себя видите без работы в федерации?
- Конечно. Я имею хорошее инженерное образование, меня интересуют различные сферы деятельности. Найду, чем мне заниматься в жизни, если не буду востребован в спорте. От тоски я не умру.
- Вы верите, что наша система управления спортом настолько глупа, что вам не найдут места?
- А я его не ищу.
- Зато наконец-то появится время для семьи
- Да, я 20 лет провёл на сборах, много чего упустил. Семья сохранилась только благодаря жене. Сколько мы женаты? С 1977 года сколько получается? 38 лет.
