Игорь РАБИНЕР
В Москве перевалило за полночь. «Лужники» поливал майский дождь - для одного из участников финала Лиги чемпионов-2008 роковой. Ведь из-за него при пятом ударе в серии пенальти поскользнулся Терри. Забей капитан «Челси» - и на родине Романа Абрамовича «синие» впервые в истории выиграли бы Лигу чемпионов. Но он не забил - и вскоре We Are the Champions загремела в честь сэра Алекса.
Терри рыдал на поле - а его обнимал немолодой человек с выразительными глазами, которому тоже хотелось плакать. Потому что одним этим ударом своего капитана он, возможно, упустил шанс своей жизни. Его звали Авраам Грант. Но он знал, что как тренер на публичные слезы не имеет права.
Однажды его добрый знакомый, легендарный баскетбольный тренер Фил Джексон, спросит: «Что ты сказал Терри после проигрыша в финале Лиги?» Грант ответит: «Я знал, что в жизни важны не сами факты, которых уже не изменить, а то, как ты на них реагируешь. Потому что это предопределяет будущее. Терри нужен будет 'Челси' и через пять лет, и в такой момент важно каждое слово. Потому что им можно нанести человеку тяжелейшую моральную травму».
А скажет Грант рыдающему капитану, что именно он, Терри, в трудный момент объединил команду, вывел из кризиса. Что благодаря ему за три месяца она не проиграла ни одного матча и дошла до финала Лиги чемпионов. Что Джон проделал великолепную работу и должен гордиться собой. По ходу этих тренерских слов брутальный английский рубаха-парень будет навзрыд плакать у него на плече.
Спустя три дня Абрамович отправит Гранта в отставку.
* * *
В Москве перевалило за полночь, а в городе Бата страны Экваториальная Гвинея к ней близилось. На дворе стоял февраль 2015-го, и только что закончилась серия 11-метровых в финале Кубка Африки, которую один из моих читателей охарактеризовал как «пенальти, выдирающие душу».
Яя Туре, Думбья, Жервинью, Бони скакали как сумасшедшие, а их белый французский тренер Эрве Ренар, сняв майку, исполнял африканские ритуальные танцы и таскал огромного Яя на плечах.
И в те же секунды в истерике, с конвульсиями, бился капитан сборной Ганы Андре Айю. На секунды, пока ему вручали приз лучшему бомбардиру турнира, он успокоился - но потом его вновь накрыло. А всех вокруг восхищало, какое же у него огромное сердце. Папа Айю, легенда Африки Абеди Пеле, имел полное право гордиться сыном.
А потом «Черные Звезды» выстроились в траурный ряд для получения серебряных медалей. И тут Айю обнял немолодой человек с выразительными глазами, которому тоже очень хотелось плакать. Его звали Авраам Грант. Но он знал, что как тренер на публичные слезы не имеет права. А имеет право только снять с шеи удушающую медаль спустя миг после того, как ее повесили.
Иначе как проклятием назвать это было невозможно. Ведь после двух пенальти у каждой команды счет был 2:0 в пользу Ганы. Роль Криштиану Роналду, смазавшего удар в Москве-2008, сыграл новичок «Манчестер Сити» Бони. А когда ивуарийцы промахнулись и в следующей попытке, подумалось, что теперь Гана своего точно не упустит.
Невзирая на всю свою - не только Гранта! - карму. Вы ведь еще не забыли четвертьфинал ЧМ-2010, когда Суарес выбил мяч рукой с линии ворот, и Гана была в секундах от первого в истории Африки полуфинала мировых первенств. Но Гьян оплошал, а потом и вся его команда проиграла послематчевую серию. И взвыл от горя Черный континент.
Почти пять лет спустя Грант заменит Гьяна на 121-й минуте. Судя по объятиям тренера и форварда на бровке, это решение будет между ними заранее согласовано.
Но если Гьяна заменить можно, то судьбу - нет. И теперь она явится в образе ивуарийского вратаря Барри, до финала не сыгравшего на турнире ни минуты.
* * *
Прошлым летом обезумевшая сборная Ганы с ультиматумом доставить миллионы долларов наличными в Бразилию перед третьим матчем ЧМ-2014, с дебошем Мунтари и Боатенга и их отчислением, опозорилась на весь мир. 27 ноября Грант принял не команду, а руины. Какой там финал Кубка Африки…
Мунтари и Боатенга в Экваториальную Гвинею он не взял. Гьян туда поехал, но подхватил малярию и пропустил проигранный Сенегалу стартовый матч. А потом до последней добавленной минуты с Алжиром были 0:0, и команда находилась на грани вылета.
Я вспоминал, как мы встретились с Грантом в перерыве матча Россия - Алжир в Куритибе, и он тревожился, что наши слишком прижались к своим воротам и 1:0 может не хватить. Так и вышло. А у самого Гранта едва оживший после малярии Гьян вколотил мяч в ворота М"Боли, и тут 1:0 хватило. А потом - дважды по 3:0 в плей-офф, бомбардировка бутылками от разгневанных хозяйских болельщиков в полуфинале, штанга в финале…
Но вновь пробил час проклятия серии пенальти. И когда Грант обнял безутешного Айю, я догадывался, что он ему сквозь боль говорит. Терри эти слова уже слышал - и капитанит в «Челси» по сей день, и выиграл Лигу чемпионов. И, уверен, не забыл поддержки Гранта в горькие московские минуты.
Грант - один из самых мудрых и интеллектуальных людей мирового футбола, которых я встречал. Не знаю человека, с кем интереснее него говорить об игре, ее людях и психологии. Мы летали вместе в Республику Коми, где похоронены его бабушка с дедушкой, а его интервью «СЭ» положило начало поиску их могил. И я видел его слезы, когда он по телефону рассказывал умирающему отцу, который сам прошел через лесоповал на русском севере, где находится.
И как же больно, что ему, сумевшему дойти из не самой футбольной страны до финалов Лиги чемпионов и Кубка Африки, все время не хватает для триумфа последнего шажка. Что он еще должен для этого сделать?! Но я написал Гранту, что он обязательно выиграет что-то большое. Потому что такие испытания не могут даваться тренеру просто так.
Летом 2010-го, после трехчасовой беседы с Леонидом Слуцким, Грант сказал мне: «Он будет одним из величайших тренеров в истории России». А ведь тогда у главного тренера ЦСКА было не шесть титулов, а ноль. Над Слуцким тоже висело проклятие решающих матчей. Он его снял. Снимет и Грант, который достоин большего, чем титулы чемпиона Израиля и Сербии.
И тогда ему позвонят с поздравлениями и Терри, и Айю, и Слуцкий, и Джексон. Потому что добро отзывается. А судьба отступает перед теми, кто знает: важен не факт, которого уже не изменить, а то, как ты на него реагируешь. Потому что это предопределяет будущее.
